Десять дней, которые потрясли

    В Душанбе закрылся Первый международный кинофестиваль «Дидор».
    Основным спонсором стало Швейцарское агентство по развитию и сотрудничеству. Гран–при кинофестиваля удостоился фильм нашего Эрнеста Абдыжапарова “Сельская управа”. Призом за лучшую режиссуру был отмечен кыргыз Марат Сарулу за ленту “Бурная река, безмятежное море”, созданную при поддержке казахского продюсера Саина Габдулина. Это воистину замечательная новость, которая дорогого стоит: ведь международное жюри возглавлял знаменитый иранский кинорежиссер Мохсен Махмальбаф! Он приехал в Душанбе вместе с супругой и двумя знаменитыми дочками — Самирой и Ханой, уже имеющими репутацию незаурядных кинематографистов, несмотря на юный возраст.
    В состав жюри входил и французский таджик — Джамшед Усмонов, недавний триумфатор в Европе и СНГ. Его трагическая картина “Ангел справа”, получившая признание в мировом кинопространстве, была представлена вне конкурса. Вообще жюри оказалось очень сильным: афганский режиссер Сыдык Бармак, прославившийся в прошлом году фильмом “Усама”, и кыргызстанец Актан Абдыкалыков, россиянка Майрам Юсупова, известный критик из Казахстана Гульнара Абикеева, таджикский художник Сабзали Шарипов.
    В Душанбе я провела 10 незабываемых дней, встретилась и подружилась с людьми, с которыми была знакома заочно. Моего друга из Ирана режиссера Камрана Ширделя удивил очень теплый прием со стороны таджиков, а я открыла для себя, что иранцы и таджики могут общаться без переводчиков. Все иранские, афганские фильмы демонстрировались на языке оригинала, публика хотела слышать, как говорят современные иранцы и афганцы. Хотя Камран Ширдель заметил, что таджикский язык все же больше сохранил элемент первозданности, нежели фарси.
    Махмальбаф собирается развернуть в Душанбе бурную деятельность. Как сказал мне звездный режиссер, в ближайшие четыре месяца он будет делать свой новый таджикский фильм. Первый подобный опыт у него был в 1997 году, когда он снял “Сукут”.
    На церемонии закрытия фестиваля торжественно объявили, что Мохсен Махмальбаф выделяет 10 тысяч долларов для пяти молодых таджикских режиссеров (по две тысячи каждому) на съемки короткометражных фильмов.
    Невозможно забыть неформальное общение с ведущими мэтрами региона. Так, на одном из обедов, когда за столом с нами сидели Мохсен Махмальбаф, Джамшед Усмонов, Актан Абдыкалыков, Сыдык Бармак, Камран Ширдель, наши соседи о чем–то оживленно заговорили на персидском. Джамшед рассказал, что Мохсен хочет организовать в Душанбе кинопроизводящий центр для кинематографистов персоязычных стран.
    “Идеи носятся в воздухе!” — сказала я Актану. Ведь еще утром он обсуждал аналогичный вопрос с кыргызскими участниками фестиваля, желая объединить в единый киноцентр представителей тюркоязычных стран Центральной Азии. Ну, конечно, Мохсен будет выделять средства и думаю, что если с ним работать, нужно знать персидский. За его изучение я уже и берусь.
    Незабываемые дни в Душанбе еще раз убедили меня, что Таджикистан занимает особую позицию в современном гуманитарном процессе Центральной Азии. Он становится своеобразным стыкующим звеном между четырьмя тюркоязычными странами ЦА. А с другой стороны, стремится восстановить свои культурные связи с Ираном, притягивающим и афганцев–таджиков, говорящих на языке дари. В этих условиях Таджикистану удается сохранить баланс в своих отношениях как с тюркоязычной Центральной Азией, так и с персоязычными странами региона.
    После распада СССР многие талантливые таджикские кинорежиссеры вынуждены были уехать в разные страны, где ими было создано “таджикское кино в эмиграции”: Бахтиёр Худойназаров успешно работает в немецкоязычных государствах и России, Джамшед Усмонов, снимая картины на малой родине, в ауле Ашт, на стыке родной страны и Узбекистана, осел во Франции, полукровка Майрам Юсупова делает фильмы о таджикских гастарбайтерах в России.
    Когда я поближе познакомилась с этими удивительными людьми и их творчеством, мне захотелось продолжить наши многочисленные дискуссии, показать их ленты в Кыргызстане, самой начать исследовательскую работу о ситуации в кино Таджикистана, Ирана, Афганистана.
    Перед поездкой в Душанбе я очень волновалась, знала, что будет представлен “Усама”, фильм моего давнего знакомого по ВГИКу, афганца Сыдыка Бармака. Почти два десятилетия мы не имели о нем никакой информации. Оказалось, что в годы правления талибов Сыдык со своими сподвижниками перебрался в Пакистан и там продолжал творческую деятельность. Как только режим талибов пал, он вернулся в Кабул, создал замечательное кинополотно “Усама”. Меня поразил финал этой картины: режиссер не вселяет оптимизма в зрителей, не дает ни капли надежды на хоть какой–то прорыв. Я спросила его: “Почему?” — “Потому что пока в Афганистане жизнь такая сложная…”
    В этом контексте очень радует, что Таджикистан постепенно поднимается на ноги после гражданской войны девяностых. И приход в тамошнее кино крупнейшего творца Мохсена Махмальбафа дает нам еще одну надежду, что оно реанимируется, из дальних стран вернутся режиссеры–эмигранты и будут работать на родине.
    В этой связи очень интересна ситуация в узбекском кино: правительственными кругами спущена разнарядка — ежегодно снимать по 15 полнометражных художественных фильмов. Перед узбекскими коллегами возникли проблемы совсем иного порядка. Им нужны квалифицированные кадры, качественные сценарии и так далее.
    Тайной остается ситуация в туркменском кино. Известно, что очень интересно работает Бюль–Бюль Мамедов, его фильм “Человек–дерево” производит неизгладимое впечатление на всех, кому удается проникнуть в страну и посмотреть новые фильмы, снятые на видео. С другой стороны, очень трудно вызвать туркменских кинематографистов на контакт. Мы будем пытаться найти и восстановить с ними прерванные связи.
    Очевидно наше стремление объединить усилия по сближению персоязычного и тюркоязычного компонента большой Центральной Азии. Этот стык должен стать объединяющим началом для нас всех.
    Гульбара Толомушова, киновед.
    Фото из архива автора.

Адрес материала: //www.msn.kg/ru/news/8319/