Я жала лапу кыргызскому медведю

    Наш самолет совершил посадку в аэропорту Франкфурта–на–Майне. Только сейчас до конца поверила: я действительно нахожусь в Германии по приглашению федерального правительства в рамках программы, разработанной по заданию Министерства иностранных дел ФРГ Институтом им. Гете.
    Интересно, кто и где будет меня встречать? По–немецки–то я не говорю. Незаметно пристраиваюсь в трех шагах от пожилой пары, замеченной еще в самолете. Паспортный контроль: приезжие из стран Евросоюза направо, остальные — налево. Протягиваю свой синий паспорт молодому пограничнику, но улыбаюсь напрасно — парень суров. Поначалу мы прекрасно понимаем английский друг друга. И вдруг — заклинило. Его интересует, сколько у меня с собой денег. Натурально, парень насторожился, когда выяснилось, что в наличии имеется всего семьдесят пять евро. Он мне не верит, я настаиваю. Тогда он строго интересуется, кто же это меня пригласил в Германию? Институт им. Гете, говорю. Недоверчивый пограничник куда–то живо позвонил и убедился, что такой институт есть. По истечении, казалось, вечности он вернул мне паспорт, и мы расстались, не очень довольные друг другом.
    — Ангидрид твою перекись марганца, Саша, — сказал мне внутренний голос. — Сколько раз тебе повторять: учи иностранные языки, а то все ме да бе!
    В просторном зале для встречающих никто не ждет, никто не держит высоко над головой табличку с моей неудобочитаемой по–немецки фамилией. Ну и ладно, я пока покурю — с самого Бишкека сигарету в руках не держала. Не только рейсы “Аэрофлота”, но и аэропорты Шереметьево объявлены некурящей зоной. На мой взгляд, лучше бы в Шереметьево заботились о перевозке транзитных пассажиров, каковая, кстати, входит в стоимость билета. Однако обещанного автобуса в Москве не было, все вопросы к служащим порта результатов не дали — никто ничего не знал. Равнодушно пожимали плечами и отворачивались. Пришлось взять такси и заплатить волшебные деньги — двадцать пять евро. Впоследствии выяснилось, что таких цен нет даже в Германии.
    Встречающих все нет. Что делать? Слава Богу, заботливые сотрудники Посольства ФРГ в КР перед отъездом вручили мне программу пребывания, в которой были указан адрес отеля во Франкфурте. Беру свою тяжеленную сумку и направляюсь к стоянке такси, объясняю огромному темнокожему водителю, что я потерялась и желаю попасть в отель “Националь” на Базелерштрассе. Втихомолку хихикнув над моим произношением, таксист соглашается доставить меня туда за двадцать пять евро. И доставил, хотя это гораздо дальше, чем дорога из Шереметьево I в Шереметьево II.
    Портье в “Национале” обрадовался, как будто я его родственница, потерявшаяся много лет назад и неожиданно обретенная вновь. Только я на своем английском начала объяснять ему, кто я и откуда, как вдруг подошла золотоволосая девушка и нервно поинтересовалась, не я ли Александра Черных. Подтвердив предположение, замечаю, что на ней лица нет. И вдруг соображаю, в каком она должна быть состоянии: ей поручили встретить гостей, а она меня потеряла. Успокоившись, отправились знакомиться с остальной группой и обедать.
    Все встретились в небольшом уютном кафе на старой площади Франкфурта. Оказалось, что группа состоит из четырех человек. Сергей Рудометов — журналист, корреспондент газеты “Коммерсантъ” в Омске”. Ирина Яновская — правозащитник, Южная Осетия. Штефан Уриту — правозащитник, руководитель молдавского представительства Хельсинкского комитета по правам человека, Молдова. И я. Если вдуматься, интересный подбор регионов получился. Переводчиком во Франкфурте у нас была сотрудница Института им. Гете Наталья Тутик.
    Остаток воскресного дня мы катались по Майну на небольшом экскурсионном теплоходе. Вечером Наталья повела нас ужинать в ресторан, специализирующийся на национальной кухне: мы попробовали свиную ножку, франкфуртские сосиски, свиные медальоны с картофелем и кислой капустой. И, конечно, апфельвайн — яблочное вино, производимое только в земле Гессен.
    В понедельник первая встреча состоялась в Международном обществе прав человека. Организация основана в 1972 году. Первоначально занималась поддержкой гражданского общества и решением политических проблем. Когда появились отделения в СНГ, пришлось включить в сферу деятельности социально–экономические проблемы.
    У нас получился своего рода мастер–класс по обмену опытом и информацией. Кроме этого, во Франкфурте состоялись еще встречи в Medico international, а также организациях, занимающихся проблемами переселенцев и помощью женщинам, пострадавшим от насилия.
    Мы посетили также редакцию газеты Frankfurter Allgemeine Zeitung. Издание основано в 1949 году неким фондом. Реальными владельцами газеты являются пять человек — гремиум пятерых, которых никто из сотрудников никогда в глаза не видел. Текущие технические, редакционные и организационные проблемы решают специально назначенные редакторы. Всего в штате Frankfurter Allgemeine Zeitung 280 корреспондентов, работающих во всем мире. Ежедневный тираж издания 390 тысяч, воскресного номера — 280 тысяч.
    Жаль, но во Франкфурте–на–Майне мы пробыли всего полтора дня. Очень красивый город, с уютными улицами, где соседствуют дома старинной архитектуры и сияющие стеклом высотки. А набережная! Аллеи вековых платанов, аккуратно подстриженных; детские площадки, на которых запрещено выгуливать собак. Рядом с японским центром — цветущие сакуры. В деловом центре — две башни Дойчебанка, символизирующие дебет и кредит немецкой экономики.
    В перерывах между встречами и прогулками по городу мы предавались гастрономическим изыскам. К примеру, пообедали в ресторане отеля Hessischerhof, где обычно вкушают полуденную трапезу сотрудники из близлежащих финансовых учреждений, обсуждая попутно подробности важных сделок. Побывали в китайском ресторанчике. Не обошлось и без курьезов. Наталья предложила нам посетить суши–бар. Конечно, мы ее поддержали. И напрасно, потому как на глаз опознать, что за продукт вам принесли, на чем он лежит и во что завернут, совершенно невозможно — нужно быть знатоком. Идентифицировать с высокой степенью вероятности удалось лишь микроскопических осьминогов, вареную устрицу (или мидию?), рис и ананас.
    Картинка с выставки. Входим в суши–бар. Небольшая овальная комната, в середине которой овальная же стойка с барными стульями. И по периметру этой стойки на транспортере ездят маленькие тарелочки, в которых лежит… непонятно что. Морепродукты. Причем на стойке разложены специальные клеенки, на которых нарисованы тарелочки разного цвета и указаны цены на любое из блюд. Кушанья из красных тарелок — самые дешевые, из серых — самые дорогие. Нам подали китайские палочки (еще не легче!) и соевый соус. И принялись мы выбирать тарелочки на транспортере. После первого захода поняли: главное — не поймать еду, а заранее решить — станешь ли ты ее есть. Словом, было весело…
    В тему: Мой омский коллега Сергей Рудометов в Германии зашел с друзьями в турецкий ресторан. Им сообщили, что повар специализируется также на русской кухне. Стали читать меню. Обнаружили “борсч” и прочее. И вдруг — “вавачка”. Подозвали официанта и стали его пытать: что за блюдо такое? “Национальная русская еда”, — отвечает. Попытались ему объяснить, что нет такой еды у русских, но официант и слушать ничего не хотел. Пока они препирались, подоспела “вавачка”. Оказалось, что это просто вареный рис с тушеным мясом.
    … Поезд мчался в Берлин со скоростью 250 километров в час. Сначала казалось — сейчас взлетим, потом привыкли. Нам повезло, мы увидели цветущую Германию: огромные поля желтой люцерны, кругом сирень, каштаны, бузина, жасмин. В частных садиках — тюльпаны невообразимых расцветок. Невысокие холмы таяли в надвигающихся сумерках.
    И среди этого великолепия разговоры, как ни странно, о политике. Гвоздем вечера стала в лицах рассказанная Сергеем история об исчезновении Рыбкина. Мы хохотали так, что под конец благовоспитанные пассажиры вагона для курящих стали посматривать на нас с опасением.
    В Берлин прибыли на полчаса позже, чем предполагалось. Видимо, немецкая пунктуальность дала сбой при соприкосновении с группой из четверых представителей СНГ. Берлинский гид Роберт Косон устроил нас в отеле и предупредил, что первая встреча в семь утра.
    Основной целью десятидневной поездки в Германию было участие нашей группы в Международной конференции по антисемитизму, которая состоялась в Берлине 28–29 апреля. Меры безопасности были приняты беспрецедентные: более пятидесяти тысяч полицейских следили за порядком в городе и обеспечивали безопасность делегаций. Чтобы попасть на конференцию, нужно было в семь часов утра явиться в Министерство иностранных дел и получить аккредитацию. Мы и явились. Милая женщина, приветливо поздоровавшись, незамедлительно сфотографировала нас, через минуту карточки аккредитации и бейджи были готовы. Осмотр личных вещей. В следующей комнате накрыт легкий завтрак: кофе, чай, соки, бутерброды, фрукты. Заботятся немцы о своих журналистах: люди рано встали, позавтракать явно не успели, вот пусть и подкрепятся. Через несколько минут нас погрузили в полицейскую машину и в сопровождении еще двух автомобилей с мигалками — впереди и сзади — отвезли к месту проведения конференции.
    В течение двух дней мы до обеда участвовали в работе форума. Попросту говоря, наблюдали за происходящим в главном зале по монитору, пили кофе, знакомились с людьми — заводили контакты, одним словом. После обеда у нас были еще встречи в Министерстве иностранных дел, Министерстве внутренних дел, фонде Эберта, со спецпредставителем бундестага по делам военнослужащих, главой еврейской общины в Германии, другими официальными лицами.
    Особенно запомнились два визита: в еврейскую общину, где нас встретил необыкновенно обаятельный Штефан Крамер, и в русскую редакцию Rundfunk Berlin–Brandenburg — Радиомультикульти, где пообщались с редактором Олегом Зинковским.
    Как известно, 1 мая к Евросоюзу присоединились новые страны, в том числе и балтийские. Приготовления к празднику начались заранее. И уже 30 апреля на Французской площади у Бранденбургских ворот собралось много народу — как берлинцев, так и приезжих. Кругом стояли палатки с названием страны, в которых продавались национальные сувениры и кушанья. Конечно, мы не позволили себе пройти мимо палатки с чешским пивом!
    В тему: Некий российский гражданин, желавший переехать в Германию навсегда, собирал документы. Осталось последнее собеседование. Там его спросили, какие праздники он отмечает. Гражданин назвал Рождество, Крещение, Пасху и, видимо, не подумав, еще и 9 Мая.
    Во въезде ему было отказано “как лицу, утратившему связь с исторической родиной”.
    В субботу Роберт, наша “берлинская мама”, разрешил нам с Сергеем самостоятельно погулять по городу, а Штефана с Ириной повел по магазинам.
    Мы прошли всю Унтер ден Линден — от Шпрее до Бранденбургских ворот. Побывали в Тиргартене — у памятника советским солдатам, где застыл героический Т–34, потом вышли к рейхстагу. Мы как раз размышляли, выстоять ли нам часовую очередь в рейхстаг или поехать в отель, когда позвонил Роберт и велел приехать на Александерплац: в восемь часов у нас концерт.
    Удивительный человек наш гид. Мы думали, ему от силы тридцать лет, оказалось — сорок. Наполовину немец, наполовину француз, он вырос в Польше. И так хорошо выучил в школе русский язык, что, когда в Варшаву приезжали высокопоставленные товарищи из СССР, Роберта всегда приглашали. Так было положено, чтобы ребенок приветствовал. Однако поздороваться мог каждый, а внятно ответить на вопрос, если высокий гость пожелает о чем–либо спросить, мог только Роберт Косон. Затем он выиграл олимпиаду по русскому языку и в награду его отправили в международный пионерский лагерь под Минском. А мы потеряли дар речи, когда он однажды ласково спросил: “Что, чебурашки, устали?”. Надо отдать должное его эрудиции, прекрасному знанию истории и архитектуры Берлина. В перерывах между обедами и встречами Роберт водил нас по городу. Мы побывали в галерее Ла Файет, на Потсдамер плац, в Тиргартене. На одной из площадей Берлина выстроились в круг медведи. Я не помню, сколько их, но перед каждым на подставке нарисован флаг страны, которую мишка представляет. А сами животные разрисованы кто во что горазд, но с учетом национального колорита. К примеру, косолапый, символизирующий Америку, стилизован под статую Свободы. Есть там и кыргызский медведь. В приступе ностальгии я пожала ему лапу.
    Между обедом и концертом классической музыки еще оставалось время, и Роберт повел нас в Pergamonmuseum. Мы видели храм из Пергамона, Вавилонский путь процессий, крылатых сфинксов, богатейшие украшения из лазурита, яшмы, серебра, древнейшие орудия труда, бесценные барельефы. В залах музея почти физически ощущалось присутствие тысячелетий. Жаль, было мало времени.
    Прежде мне казалось, что нет оркестра, равного “Виртуозам Москвы”. Послушав же Гайдна и Мусоргского в исполнении Берлинского симфонического оркестра, решила: есть, пожалуй.
    В воскресенье мы пошли в знаменитый Берлинский зоопарк. Животные живут не в клетках, а в вольерах, отделенных от публики рвом. Видели панду, горных горилл, морских котиков, белых медведей, гиену, песчаного кота, изумительного цвета фламинго, бородавочников, жирафов, бизонов и многих других. А маленьких юрких пингвинов, пулей шныряющих в зеленоватой воде, удалось даже мельком погладить. Причем они явно приняли игру и проплывали мимо жадно протянутых рук, рассчитав расстояние до миллиметра: сумел дотянуться — молодец.
    Потом осмотрели “Аквариум”, где в наполненных водой цилиндрах с голубой подсветкой плавают нежные медузы. А в огромных стеклянных комнатах — всякая морская живность: арапаимы, скаты, акулы. И — ужас! — громадные зеленовато–желтые мурены.
    На следующий день, отработав две последние встречи, отправились поездом в Бонн. Из Франкфурта в Берлин мы ехали в приподнятом настроении, а теперь ясно осознали, что в Германии нам осталось быть всего два дня. И потому прощание с Робертом вышло грустным. И в поезде было уже не до смеха: вполголоса разговаривали “за жизнь”, опасаясь ненужным словом нарушить установившееся ощущение братства.
    В Бонн прибыли в половине одиннадцатого вечера. Нас встретила милая девушка Лиля. Однако вокзал показался неприветливым: сначала на нас грубо рявкнули два небритых алкаша, потом из–за угла выбежал явно невменяемый господин — разминуться удалось с трудом.
    В бывшей столице мы посетили офис “Немецкой волны”, где встретились с главным редактором вещания на иностранных языках Миодрагом Шоричем и зам. главного редактора русской редакции Александром Варкентиным.
    Потом погуляли по городу, купили недостающие билеты, сходили еще на одну встречу и, погрустнев, побрели в отель. Ни цветущие каштаны, ни виды города не в силах были смягчить грусти расставания. Утром Сергей с Лилей проводили меня на поезд Бонн — Франкфурт. Там встретила Наталья и проводила на самолет Франкфурт — Москва — Бишкек.
    Раньше я не раз слышала, что у кыргызстанцев, впервые побывавших в Европе или Америке, по возвращении начинается депрессия. Но почему–то считала, что люди таким необычным способом демонстрируют собственную утонченность. Так поделом же мне. Проплакала всю дорогу от Бонна до Москвы. Плакала бы и дальше, если бы в Шереметьево I не встретила знакомых москвичей, летевших тем же рейсом в Бишкек…
    Оглядываясь назад, я понимаю, что в каждой стране есть свои прелести и недостатки. Мы–то путешествовали по Германии в статусе гостей правительства. Нас водили на разные встречи, селили в прекрасных отелях, была разработана культурная программа. Может быть, если бы пришлось там жить и работать, все выглядело бы иначе. Не знаю. Знаю только, что полюбила эту страну. Полюбила ледяной ветер, дующий в Берлине при ярком солнце, высокое небо почти без звезд, Унтер ден Линден, платаны во Франкфурте и цветущие каштаны в Бонне. Я обратила внимание, что у немцев очень ясные глаза. (У моих же соотечественников в глазах стоит вся безнадежность жизни, горький и мутный осадок повседневных проблем.) Можно зайти в лифт в отеле — и совершенно чужие люди с улыбкой пожелают тебе доброго утра. Можно выйти в город и увидеть инвалидов, спокойно передвигающихся по улицам на своих колясках. Потому что правительство делает все, чтобы люди с ограниченными физическими возможностями не чувствовали себя обделенными жизнью.
    Мне осталось только от души поблагодарить правительство Германии, Институт им. Гете и Посольство ФРГ в КР за предоставленную возможность посетить страну и познакомиться с замечательными людьми.
    Александра Черных.
    Бишкек — Франкфурт — Берлин — Бонн — Франкфурт — Бишкек.

Адрес материала: //www.msn.kg/ru/news/6836/