СУПЕРМЕНТ

    Угораздило меня попасть дежурить в опергруппе в ночь с 31 декабря на 1 января. Ничего не поделаешь - график есть график. Именно он, безжалостный и неодушевленный, определяет периодичность присутствия сотрудников уголовного розыска и следователей в группе, которая выезжает на место преступления, производит первичные оперативно-следственные мероприятия. Меня этот неодушевленный гад воткнул в праздничный наряд как молодого, подающего надежды, но еще не достигшего необходимой выслуги лет, чтобы воспротивиться такому попаданию, а моего напарника, кстати тезку, за регулярные нарушения трудовой дисциплины. У Вовы была очень крепкая дружба со стаканом, это не украшало советского оперуполномоченного, но он был виртуозом своего дела, может быть, даже кудесником, и за это ему прощалось очень многое. А кто не пил? Только телеграфные столбы, и то потому, что у них стаканы вверх ногами прикручены. Его нездоровое увлечение вооружало начальство возможностью использовать такие рычаги воздействия, как внеочередное дежурство в опергруппе на Новый год.

    В кабинете у Владимира мы сосредоточили все необходимое, чтобы достойно встретить любимый праздник. На столе терпеливо ждали своего часа бутылка шампанского, бутылка водки и разнообразная закусь. На все это безобразие со стены осуждающе смотрел Феликс Эдмундович Дзержинский. Натюрморт ему явно не нравился. К тому же хозяин кабинета дразнился, перефразируя его любимое изречение: "У настоящего опера должны быть горячие руки, холодное сердце и чистая голова!". Все перечисленное соответствовало образу современного сыщика и в полной мере присутствовало в портрете моего напарника. Он был подчеркнуто опрятен. Всегда ходил в пиджаке и при галстуке. Брюки отутюжены идеально. Туфли на высоком каблуке помогали ему не комплексовать из-за маленького роста, а их острые, подбитые железными подковками носки были грозным оружием в приключениях, которые почти ежедневно безрезультатно пытались застать Владимира врасплох.

    Читаю, не переставая хихикать, его вчерашний рапорт: "В подъезде дома ко мне подошел неизвестный мужчина, впоследствии оказавшийся Максутовым Шарафом Искендеровичем (имя и фамилия изменены). Он, не пояснив причину своего безобразного поведения, стал размахивать передо мной ножиком с явным намерением искромсать мою новую кожаную куртку стоимостью 150 рублей. Я попросил его прекратить противоправные действия и передать мне нож. Гражданин Максутов Ш. И. согласился и передал мне нож. После чего я предложил ему пройти вместе со мной в опорный пункт милиции, что он и сделал. Были ли у него до этого сломаны рука и ребро, я не заметил. К рапорту прилагаю объяснение Максутова Ш. И. и членов ДНД Иванова А. Н. и Петрова Н. А.".

    Он просто пришел на один из опорных пунктов, взял двух дээндэшников- вдруг понятые понадобятся. Хотел проверить пару адресочков, а задержал нарвавшегося гражданина, который был во всесоюзном розыске.

    Судьба почти целый день была к нам благосклонна - ни одного серьезного преступления. Даже "обезьянник" (камеры для задержанных) почти пуст. В нем мирно храпят несколько бомжей, доставленных пэпээсниками, и только. Смотрим на часы. Двенадцать. По радио "дорогой Леонид Ильич" прошамкал новогодние напутствия любимой пастве. "Причастились" и мы, накатив по "стольничку". Через час можно и усугубить. Опыт подсказывает, что в это время вызовов бывает мало. Вызовы начнутся утром, когда граждане, опохмелившись в гостях, возвратятся домой, и те, которые невезучие, обнаружат свою собственность взломанной. Но это уже будут проблемы следующей смены. Не успели мы про это подумать, как судьба повернулась к нам "фортуной".

    По внутреннему телефону звонит оперативный дежурный: "Мужики, вызов! Семейный скандал в общаге за кинотеатром "Манас". Пьяный муж жену убивает!".

    Облом! Употребление спиртных напитков откладывается на неопределенное время. Очень досадно, но, как говорится, менту - ментово! Спускаемся вниз и запрыгиваем в "дежурку" - любимый ровэдэшный транспорт. В меру раздрызганный и пропитанный криминальными миазмами. Проклинаем злодея, ломщика кайфа, и строим догадки, что это за отвязанный урод, испортивший новогоднюю ночь.

    Знакомая "чэпэшная" общага. Малосемейка. Вечно здесь все невовремя происходит. Поднимаемся осторожно. Бывает всякое. А вдруг он топором супружницу изрубил и бродит в поисках новой жертвы? Поди пойми этих маниаков! Однако тишина. Вот она дверь с нужным номером. Стучимся. Из-за двери брутальным женским басом пророкотало: "Хто тама... твою мать?".

    "Открывайте, это мы! Спасать вас приехали. Милые лица мы. То есть милиция!" - протрубил Володя в щель, которая свидетельствовала о том, что дверь не раз выламывали, и, возможно, топором. Дверь со скрипом отворяется, и в темный, пропахший сортиром коридор вываливается огромная тетка ростом под метр девяносто, весом однозначно больше центнера. В грязном, вонючем махровом халате, из-под которого выглядывают ноги-тумбы в стоптанных тапочках.

    Мать честная! Если эта тетка такая огромная, то каков же негодяй, который на ее драгоценную жизнь покушался? Страшно представить. Вовик поежился и поправил под педжиком сбрую с кобурой, расстегнув застежку, фиксирующую оружие. "Где злодей-то?" - спросил он монстрообразную потерпевшую. "Да на кухне", - протрубила она шепотом.

    Мы, робко прячась за спину старшего товарища, засеменили по коридору, готовясь к встрече с чудовищем. Два сержанта из дежурной части просто дрожали. Заглядываем осторожненько за обшарпанный косяк и с удивлением обнаруживаем в тесном кухонном пространстве жалкое создание, по ошибке родившееся мужиком. "Саласпилс" какой-то", - вытаращив глаза от удивления, хмыкает Вовка. "Вот про баб говорят "нимфетка", а это как называется, "нимфет", што ли?" - спрашивает у меня он, показывая на худосочного мэна, упакованного в полосатую пижаму, что окончательно и бесповоротно делало его похожим на клиента детского концентрационного лагеря. Метр с кепкой, костлявенький, он затравленно зыркал из-под кустистых бровей и сокрушенно шмыгал сизым шнобелем.

    Вовик по-хозяйски устроился за кухонным столом:

    - Ну что, мать! Пиши заявление! Объяснение на имя начальника РОВД. Протокол составим. Закроем твоего удава на пятнадцать суток!

    Бродячее кладбище бифштексов заколыхалось от возмущения:

    - Как закроем? Как это на пятнадцать суток! Не дам! Кормильца отымаете! Ничего я не буду писать!

    - А на хрена ты нас тогда вызвала? Нам чё, делать больше не фига в новогоднюю ночь? Чего тогда прикажете с ним делать? - вопрошал возмущенный опер.

    - Просто напугайте его. И хватит. В ментуру не отдам, - решительно поставило точку облако в халате.

    - Просто напугать? Хорошо! - Володя встал и подошел к начинающему терять сознание нимфету. Тремя пальцами он взял его за отворот пижамки и артистично поставил к стенке. Развернулся и отсчитал два шага. Потом он приставил ко лбу руки с оттопыренными указательными пальцами в виде рогов.

    - У-у-у-уу! У-у- у-у-у! - замычал грозно Вовка и, зашевелив рогами, пошел на злодея. Злодей напрудил в штаны и сполз по стенке, теряя сознание.

    - Ну чё? Хватит? Или еще? - с невинным видом спросил он у хозяюшки.

    - Гады! Менты позорные! Пошли вон атседова! - заорала она, преодолевая расстояние до вырубившегося кормильца. Схватив его в охапку, как тряпичную куклешку, она стала его трясти, приговаривая: "Вася! Вася! Очнись, родненький!". Шарики у Васи закрутились, но еще ни на чем не фокусировались. В следующее мгновение он исчез в безразмерном бюсте, из глубины которого слышались его приглушенные всхлипывания и мычание.

    "Матриархат, блин!" - процедил начитанный Вова и потом всю дорогу молчал, задумчивый.

    Отпустило его только в кабинете РОВД. Он накатил сразу стаканяку, схрумкал маринованный огурец, посмотрел на меня и спросил: "Как ты думаешь, в какой позе они сексом занимаются?".

    Владимир ПИРОГОВ.

Адрес материала: //www.msn.kg/ru/news/18101/