Алевтина ПРОНЕНКО: Быть женщине в политике — тяжелый крест

    Особо представлять мою собеседницу нет надобности. Избиратели, среди которых немало обездоленных,
    обобранных и обманутых государством пенсионеров, ее искренне уважают, видят в ней своего полпреда
    и защитника. Коллеги по Законодательной палате Жогорку Кенеша, даже снисходительно посмеиваясь
    за спиной над ее непрактичностью и архаичными сегодня порядочностью и честностью (9 лет в парламенте, а как жила до этого в трехкомнатной «хрущобе», так и живет), все же признают ее неподкупность и принципиальность, за что ценят и уважают даже недоброжелатели. Имя моей собеседницы — Алевтина ПРОНЕНКО.
    Женщина в политике: благо или зло?
    — Алевтина Павловна, пошел 10–й год вашего пребывания в большой политике. Два созыва подряд — депутат Законодательного собрания Жогорку Кенеша. Хотелось бы услышать ваше мнение: чего тут больше — плюсов или минусов как для политики, так и для самой женщины?
    — Однозначно, для женщины быть в политике — это очень тяжело. Но для общества, я считаю, это большое благо. Никого не хочу обидеть, но мужчинам–политикам присуща агрессивность, в их сознании отсутствует понимание первостепенной важности социальных вопросов. Уже даже с этой точки зрения женщины нужны в парламенте и органах госуправления. Хотя, если взять наш парламент прошлого созыва, да и этого, то нельзя сказать, что мы, женщины, добились многого. Однако убеждена, если бы не мы, у нас давно было бы узаконено многоженство и в то же время не были бы приняты многие важные законы, защищающие женщину, семью, материнство и детство.
    — Ну а как вы объясните такой парадокс. В республике избирателей–женщин больше, чем мужчин, но в большинстве случаев в ходе выборов побеждают мужчины. В чем причина?
    — Во–первых, я думаю, женщины еще не показали себя как политики. Да и не могли показать. Тут получается какой–то заколдованный круг. Их не выбирают потому, что они не зарекомендовали себя как политики, а как проявить, если тебя не выбирают, не дают хода? А во–вторых, видимо, сказывается то, что женщины более ревниво относятся к успехам своих подруг. Часто берет верх подход: почему ты, а не я; если не я, то и не ты.
    — По наблюдениям прошлых лет знаю, что в партийных органах, особенно на районном, городском уровнях, работники–женщины были, как правило, незамужними. Сами они объясняли это тем, что мужчинам нужна в доме жена, мать, хозяйка, а не партийный работник, не политик.
    — Беда в том, что мужчина прежде всего думает о себе. Главное для него — комфортно устроиться в доме. Он меньше всего думает о том, чтобы лучше было в стране, он не готов жертвовать своими удобствами.
    — Существует, быть может, вульгарное, но не лишенное смысла изречение: что с того, что мир широк, если у меня сапоги тесные. Что мне с того, что моя жена заботится о благе всех, но забыла при этом о своей семье. Ведь изначально женщина является хранительницей домашнего очага, вокруг нее формируется, на ней держится семья. Мужчина всего лишь охотник, добытчик.
    — Если семья держится на женщине, то и государство, по логике, лучше бы держалось на ней. Ради этого женщине, быть может, нужно пожертвовать своим благополучием, душевным комфортом, тогда и каждой семье, наверное, было бы лучше. Если в течение 12 лет независимости в государстве все так тяжело и плохо, значит, нам, женщинам, надо решительнее браться за государственные дела. Хотя, конечно, детям мать необходима, ее забота, внимание. Но разве это не относится в такой же мере к мужчинам? Разве отец детям не нужен? В доме, в семье должна быть любовь.
    — Давайте отбросим умозрительность. Чем конкретно поступилась ваша семья после вашего ухода в политику?
    — Конечно, мой муж тоже вначале не мог привыкнуть к тому, что я допоздна задерживаюсь на сессиях, работаю дома над проектами законов, нередко прихватывая субботу и воскресенье. Разумеется, семья теряла от того, что я ей меньше уделяла внимания. И им и мне было очень нелегко. Но я должна сказать, что мой муж просто любящий человек, всегда понимал и поддерживал меня. Всю работу по дому мы делаем в четыре руки. Поэтому мне легче.
    Почему не работают законы
    — Вот вы затронули довольно болезненную тему — работу над законопроектами. Одна из серьезных претензий кыргызстанцев к парламенту — слабый контроль за соблюдением законов. При этом объяснение непременно сводится к отсутствию механизмов их реализации.
    — Все это ерунда. Дело не в отсутствии каких–то механизмов. Это отговорки, чтобы оправдать бездействие исполнительных органов по соблюдению законов. Это первое. Второе — это отговорки самих граждан, которые имеют права, но не пользуются ими. Возьмите простой пример. Принят ряд законов, по которым земля, прилегающая к многоквартирному дому, является собственностью жильцов. Это сто процентов собственность граждан. Но ведь сплошь и рядом эту землю кто–то забирает, даже не спрашивая собственников. И они в своем большинстве молчат. Потому и не срабатывают законы.
    — Но, Алевтина Павловна, мы же хорошо помним, как воевали жильцы дома, напротив которого построен крытый рынок “Бишкек–сити”. Чем закончилась эта борьба, сегодня видят все. Разве этот пример не показывает другим, что при нынешней власти бороться за свои права и соблюдение законов бесполезно?
    — Нужно бороться не только с теми, кто нахально забрал чужую собственность, но и с теми, кто потворствовал этому. Нужно доходить до правительства, до главы государства.
    — Но неужели эхо скандала с “Бишкек–сити” не доходило до “Белого дома”? Там что, ничего не знали, что творится у них под носом? И насколько мне известно, жильцы напрямую обращались в правительство. И что же?
    — Понимаете, наша беда — в стране никто не несет ответственности за подобные нарушения Конституции и законов.
    — Но кого, а главное, как призвать к ответственности хотя бы в данном конкретном случае?
    — У нас есть Конституционный суд...
    — Простите, я вас сразу перебью. Вспомним злополучное постановление правительства за N20, подписанное первым в ту пору вице–премьер–министром Н. Танаевым. Наша газета обратилась в Конституционный суд, доказывая, что постановление антиконституционно. Но там умыли руки, мол, это не в нашей компетенции. К кому граждане могут обратиться в случаях, когда правительство принимает противозаконные решения?
    — Есть парламент, есть президент.
    — Да, действительно, через четыре месяца протестов общественности с привлечением международных организаций президент спохватился, отменил постановление N20, признав его антиконституционным. А через некоторое время нарушитель Конституции Н. Танаев был предложен главой государства на пост премьер–министра, и парламент это предложение принял. Что дальше?
    — К сожалению, когда мы избираем президента, у нас нет ничего, кроме веры и надежды. Мы надеемся, что избранный нами президент будет подлинным гарантом Конституции, будет строго следить за исполнением законов.
    — А он этого не делает.
    — Да, он этого не делает, но мы вопреки всему продолжаем верить, доверять и надеяться, что он станет лучше, наш президент.
    — Я думаю, дело даже не в вере. По–моему, большинство кыргызстанцев уже давно никому и ни во что не верят. Просто люди боятся, что на смену А. Акаеву придет кто–нибудь хуже.
    — Нас всегда этим запугивают и зомбируют заклинаниями о мире и согласии.
    — Лишь бы не было войны.
    Кто виноват и что делать?
    — Вот–вот, это продолжается до сих пор. И под аккомпанемент этих заклинаний творятся беззакония. Поэтому я говорила и говорю: мы сами виноваты в том, что творится.
    — Всегда был противник такой постановки вопроса. Легко обвинять всех скопом. Но возьмем учителей. У нас есть закон о своевременной выплате зарплат, пенсий и т. д. Однако каждый год наши учителя школ, преподаватели вузов уходят в отпуск без денег. Кто за это хоть раз ответил?
    — Но ведь ни один из них ни разу не подал в суд.
    — Это с нашей–то судебной системой. Не так–то просто добиться, чтобы у тебя приняли такого рода иск. Тут требуется столько терпения, нервов, настойчивости.
    — Согласна.
    — Добился, сдал заявление. Теперь все лето тебя будут гонять, как мячик, из инстанции в инстанцию. Ну у какого учителя хватит сил, терпения, времени, чтобы пройти все эти круги ада? И вы правы, заметив, что пока он будет судиться, его десять раз уволят с работы.
    — Кому у нас судьи подчиняются? Опять же президенту. В его администрации есть службы, обязанные контролировать соблюдение законов. Если они не справляются с этим, значит, плохо работают. И все же я обвиняю в этом прежде всего самих учителей. Ушли в отпуск без денег, в этот же день все подали бы судебные иски. По закону за каждый просроченный день выплат положена пеня.
    — Но если им не заплатили малость, где же гарантия, что заплатят больше?
    — А почему не выплачена эта малость? Где гуляют учительские деньги? Кто наживается на этом? Они хоть раз пробовали выяснить? Ведь в бюджете деньги для учителей предусмотрены. Это обязательные выплаты. Они проходят по защищенным статьям. На них не должен отражаться недобор доходов. Другое дело, что никто ни разу не понес серьезной ответственности за это. На всех уровнях, и в первую очередь сами учителя, привыкли к этому, терпят это.
    — Скажу больше. Меня всегда поражает и возмущает безропотность и покорность наших учителей. К примеру, проваливается подписка на правительственные газеты, кого заставляют спасать положение? В первую очередь учителей. Когда нужны были деньги на проведение кампаний “Ош–3000” или “Манас–1000”, с кого собирали “добровольные” взносы? Опять же прежде всего с учителей. Дело дошло до того, что у них даже и разрешения не спрашивали. Просто удерживали из зарплаты установленную кем–то сумму. И никому из педагогов, воспитателей будущего страны и нации и в голову не пришло открыто возмутиться этим.
    — Если бы люди были другие, если бы не сносили безропотно подобный произвол, если бы перестали верить пустым обещаниям, прежде всего сами отстаивали свои права, ситуация, уверена, была бы иная.
    — Но у нас нет других людей...
    — Значит, нечего и роптать, значит, как жили, живем сегодня, так и будем жить дальше, будем мучиться еще долго.
    — Ну спасибо, Алевтина Павловна, утешили.
    — А другого ничего нет. Как говорится, другого не дано.
    Беседовал Вячеслав ТИМИРБАЕВ.
    Фото Владимира ПИРОГОВА.
    (Окончание беседы в следующем номере.)

Адрес материала: //www.msn.kg/ru/news/5557/