Бунт в интеллектуальном семействе

    Глава "Кыргызпатента" Улан Мелисбек - реформатор, как он себя называет, или самодур, как считают его оппоненты? 

    На этот вопрос однозначно ответить можно, если не затруднять себя поиском истины и принять позицию одной из конфликтующих сторон, чего, как правило, на самом деле хотят враждующие. Им важно перетянуть на себя одеяло общественного мнения и внушить, что правы они, а не другие. К противостоянию нового руководителя "Кыргызпатента" Улана Мелисбека и группы патентных поверенных, которых недавно исключили из реестра, можно применить формулу восточных мудрецов, утверждавших, вопреки общему мнению, что в споре не рождается истина, а лишь портятся отношения.

    Возмутитель спокойствия

    Ни дня без скандала! Можно подумать, что с недавних пор под таким лозунгом живет и работает ведомство, курирующее интеллектуальное сообщество страны. Именно с приходом туда на пост директора Улана Мелисбека эту тихую гавань, где нашли пристанище три десятка поверенных в делах регистрации товарных знаков, изобретений, полезных моделей, по-настоящему заштормило. И буря не утихает вот уже восемь месяцев - с тех пор, как по приглашению руководства страны У.Мелисбек прибыл сюда из США вершить реформы в отдельно взятой госструктуре.

    Надо сказать, что поначалу многих удивил выбор седьмого этажа "Белого дома". Почему Мелисбек? До этого он был больше известен кыргызстанцам как владелец интернет-сайта и один из его авторов, изобличавший из далекого зарубежья акаевский режим, а позже и ошибки победителей мартовской революции.

    Мало кто знал, что Улан Мелисбек, которого многие считали журналистом, по специальности является менеджером, притом в области IT-технологий, а также еще и патентным поверенным. Так что при более близком знакомстве убеждаешься, что выбор пал на него не случайно. По крайней мере, это не запоздалый гонорар за его прежние публикации в Интернете.

    Он приехал в Кыргызстан, который к этому времени изрядно подустал от революционных лозунгов, митингов, вакханалии толпы, с мечтой проводить реформы. А настоящие, не для вида, реформы, как известно, сродни революции. Тем более в таком аполитичном заведении, как "Кыргызпатент", где привыкли работать тихо, на себя, не привлекая внимания чиновников к своим персонам. А молодой, напористый, амбициозный начальник, с первых же дней решительно начавший менять привычный уклад и ритм жизни патентных поверенных, которые к тому времени благополучно пережили не одно правительство и не одного директора, внес явный диссонанс в привычное течение жизни.

    История патентных поверенных

    В республике их около 30, и это за все годы независимости страны. Из них в настоящее время работают около десяти, а активно, продуктивно - всего семь. Поэтому будет верно сказать, что толковый патентный поверенный - штучный товар.

    Я была невольным свидетелем становления новой формации патентоведов. Это было в далекие девяностые. Только-только распалась великая советская держава. В стране и умах людей царили разруха и растерянность, страх перед неизвестностью. Мы все в это время неуклюже пытались приспособиться к суровой действительности, найти себе применение в наступающем широким фронтом рынке.

    Мне, честно говоря, было удивительно слышать разговоры бывших технарей, потерявших работу, о возможности зарабатывать на регистрации товарных знаков, изобретений. И не где-нибудь, а в Москве, ведь своего органа республика тогда не имела. И это в то время, когда во всем социалистическом лагере царил кавардак, рушились давние экономические и политические связи, останавливались предприятия, и, как мне казалось, никому не было дела до изобретений, авторских прав.

    Трудно было понять, как можно получать доходы из того, чего нет или что не пользуется спросом. Ведь интеллектуальная собственность в эпоху перемен вообще не представляла никакой ценности. Но я ошибалась. И как были правы ребята, заглянувшие далеко вперед. Их час пришел, они дождались времени, когда плоды пытливого человеческого ума вновь начали регистрировать в нашей стране. И тогда те, кого я мысленно называла "бишкекскими мечтателями", возглавили первый список патентных поверенных суверенной республики.

    По словам бывшего патентного поверенного номер один Валентины Федоровой, стаж работы которой превышает 40 лет, сдать экзамен аттестационной комиссии было простой формальностью, потому что желающих были единицы.

    Борьба за влияние

    Не один Улан Мелисбек пытался дать понять патентным поверенным, кто главный в их маленькой системе. До него попытку предпринимали другие руководители. Но даже Роману Оморову, дольше всех занимавшему директорское кресло, не удалось ограничить свободу патентных поверенных, сделать их полностью зависимыми и подконтрольными государственному ведомству.

    Эти люди являются добровольными посредниками между иностранными заявителями, в роли которых выступают всемирно известные компании "Интел", "Кока-Кола", "Марс", "Шелл" и другие, и государством в лице "Кыргызпатента", регистрирующего товарные знаки, авторские права, объекты промышленной собственности. Законодательная база Кыргызстана дает им право на свободу деятельности. От патентных поверенных требуется лишь, чтобы они вовремя подавали заявки и полностью доносили до кассы пошлины за регистрацию товарных знаков. В остальном они вольны: сколько зарабатывают на этом, куда перечисляют деньги, сколько платят налогов, никого не касается.

    Конечно, чиновников такое положение вещей не устраивало, оно не давало им возможности взять под свой контроль деятельность поверенных, которые, надо заметить, содержали всю структуру. И содержали неплохо, судя по тому, сколько недвижимости находится в распоряжении "Кыргызпатента": три офиса в разных районах столицы и в каждом из них сделан неплохой ремонт. Напомним, что при этом всего около десяти человек работают напрямую с заявителями на патентном поле, остальные - обслуживающий персонал, который получает твердые оклады в размере от 2 тысяч сомов и выше.

    К сведению, официальная директорская зарплата Улана Мелисбека, по его признанию, составляет 13 тысяч сомов. Негусто, надо сказать. А вот патентные поверенные, по его словам, за 16 лет работы стали олигархами. Регистрация товарного знака первого класса стоит 375 долларов, а таких уровней - 45. Заявитель обычно просит зарегистрировать сразу несколько классов.

    За свои услуги поверенный в его делах берет гонорар в размере пошлины, а порою и выше. Объекты промышленной и интеллектуальной собственности регистрируются тысячами в год, так что, если считать деньги в чужом кармане, то зарабатывают патентные поверенные действительно весьма и весьма неплохо. По крайней мере, в этом уверен Мелисбек, и мы поверим ему на слово, так как он сам является одним из них.

    Придя к власти, он попытался изменить статус-кво государства, которое, как считает, несколько занижено. И пошел к своей цели проторенной его предшественниками дорогой - через изменение законодательной базы путем поправок в Закон "О патентных поверенных". История довольно любопытная, поэтому остановимся на ней подробнее.

    Как язык освободил от аттестации

    Сразу признаюсь, что излагаю версию директора "Кыргызпатента", которую никто не оспаривал. Итак, несколько лет назад бывший глава ведомства Роман Оморов, подчиняясь веяниям того времени, внес поправки в Закон "О патентных поверенных" об обязательности знания государственного языка. Возмущенные патентные поверенные решили защитить в Конституционном суде свое право говорить и работать на великом и могучем, признанном в республике официальным языком.

    - Я полностью солидарен с таким решением и сам бы на их месте поступил таким же образом, - поведал о делах минувших лет Улан Мелисбек. - Но, что интересно, вторым пунктом в заявлении об отмене обязательности знания кыргызского языка шло прошение об отмене аттестации патентных поверенных. А это был в то время единственный рычаг контроля за деятельностью патентных поверенных со стороны государства.

    И что бы вы думали, Конституционный суд, возглавляемый Чолпон Баековой, восстанавливает нарушенные права в отношении языка, что вполне справедливо, и заодно отменяет прохождение раз в два года переаттестации патентных поверенных, что не имеет никакого отношения к правам человека. Я уверен, что это была хорошо продуманная хитрость, которая удалась.

    Во всем мире существует аттестация - своего рода сдача экзамена на знание постоянно меняющихся и быстро обновляющихся международных и национальных законов, правил, требований. Патентный поверенный должен быть в курсе изменений нормативно-правовой базы. А у нас его освободили от этой необходимости.

    И тогда новый директор решил восстановить справедливость и инициировал законопроект, однако парламент его не одобрил. Поражение сильно обескуражило Мелисбека, который считает, что не обошлось без лоббирования со стороны поверенных. Но неудача не остановила его желания продолжить намеченные реформы теперь уже административным путем.

    И перво-наперво он запретил патентным поверенным, которые, замечу, не являются его подчиненными, появляться вблизи парламента. Об этом он говорил с явной угрозой на заседании, стенограмма которого потом гуляла по Интернету.

    Засланный казачок выносит сор из избы

    Возвращаясь к этой истории, невольно думаешь: какая это великая сила - виртуальное пространство для общения. Куда можно сбросить компромат на руководителя, а потом также перед всем миром покаяться, что тебя кто-то использовал втемную. Алексей Вандаев, самый молодой и перспективный патентный поверенный - герой и жертва виртуального скандала, державшего в напряжении интеллектуальное сообщество республики в течение двух недель.

    Сначала он записал весь разговор на совещании, посвященном сбору финансов для автоматизации делопроизводства, а затем кто-то разместил диктофонную запись и стенограмму на сайтах в Интернете. Тут же последовала реакция правозащитников, обвинивших главу патентного ведомства в вымогательстве денег. Через день после ЧП виновник сенсации покаялся в содеянном. При этом он заявил, что только передал послушать записанный разговор старшим коллегам, а кто его так подставил, не назвал. Вскоре Вандаев и вовсе по собственному желанию покинул ряды патентных поверенных.

    Одни говорят, что на него было оказано сильнейшее давление, другие - что после этой истории он умер как юрист, как адвокат. Алексей, который на этом памятном совещании вел себя, судя по записи, довольно независимо и смело, сегодня молчит. А Улан Мелисбек полагает, что молодого человека коварно использовали и поломали ему карьеру. Истину мог бы прояснить сам Алексей, но не хочет. Ему досталось больше всего.

    В минувшую пятницу пресс-конференцию созвали супруги - Федорова и Пахман - старейшие патентные поверенные республики. А заставило их пойти на этот шаг исключение Валентины Федоровны из реестра "Кыргызпатента". Опальные юристы уверены, что это расправа директора за их отказ вносить свою лепту в автоматизацию делопроизводства. Что касается подозрения насчет размещения ими аудиозаписи в Интернете, пара категорически отметает.

    - Да я соткой не пользуюсь, не то что Интернетом, - пояснила Федорова.

    Чего же хотел Мелисбек?

    Конфликт между ним и патентными поверенными зрел постепенно, апофеозом стало то злополучное совещание, на котором шло распределение обязательств по финансированию автоматизации делопроизводства. Патентные поверенные как люди грамотные сразу почувствовали угрозу их независимости, исходящую от нового директора. Реформы Мелисбека, его упертость в желании усилить контроль не могли ни у кого вызвать радости.

    - Нарушений из-за бесконтрольности - масса, - считает он, - кто-то уезжает, пропадает на годы и нас не предупреждает. Были случаи, что патентный поверенный менял гражданство и место жительства, но продолжал работать на нашем поле.

    По словам Мелисбека, фактически работают человека семь, из них трое - пионеры дела и им принадлежит 90 процентов рынка, остальные четверо - делят оставшиеся 10.

    - Я как рыночник хочу, чтобы распределение доходов было более справедливым, - объясняет свою позицию глава ведомства, - но для этого нужна конкуренция между патентными поверенными, чтобы они профессионально росли. Самым опытным из них уже по 70 лет. Они не знают иностранных языков, что необходимо для такой работы, со своими зарубежными клиентами до сих пор общаются с помощью факса. Там за голову хватаются: когда же в Кыргызстане научатся пользоваться электронной почтой, когда наконец-то патентные поверенные обзаведутся сайтами?

    Закрывать глаза на все это - значит мириться с косностью. И это во время, когда высокие технологии применяются патентными поверенными во всем мире. Там не могут работать по старинке, потому что мощнейшая конкуренция. И государство регулирует ее, так как в ней заинтересовано.

    В этом он прав, кроме патентного поверенного Леонида Кима, ни у кого нет своего веб-сайта. По признанию Федоровой и Пахмана, они шестнадцать лет работали без компьютера, автоматизированной системы и дальше могут обойтись без них.

    - Сайты нужны для рекламы, - уверены они, - а мы в ней не нуждаемся, нас и без того клиенты знают.

    Между тем, судя по аудиозаписи, так думают не все. Коллеги Федоровой и Пахмана признавались, что автоматизация делопроизводства нужна, и в первую очередь им. Благодаря ей не придется вести многочисленные переписки со специалистами "Кыргызпатента", без нужды ходить по кабинетам чиновников. Все вопросы можно решить виртуально, но сыр-бор, как обычно бывает, разгорелся из-за денег.

    Принуждение к автоматизации

    Вернее, спор начался из-за размера вклада каждого. Стоимость работ московские программисты оценили в 150 тысяч долларов. Это по минимуму. По словам Мелисбека, такая работа узбекскому патентному ведомству обошлась в 2 миллиона долларов.

    В самой структуре денег не оказалось, бюджетом не предусмотрено, а международные организации на просьбы помочь проявили равнодушие. И тогда он решил, что может заручиться поддержкой поверенных, которые не обеднеют, если скинутся на общее дело. Но те сразу сказали, что 150 тысяч для них неподъемная сумма. И 50 тысяч - тоже им не по карману, а вот 25 - это уже повод для разговора.

    Чиновники обрадовались и этому: рассудили, что и такая сумма облегчит работу статс-секретарю - все меньше просить денег у спонсоров. Но тут внутри самого патентного сообщества пошел разлад, связанный с распределением 25 тысяч долларов. Спорили-спорили, ни к чему не пришли и обратились к "Кыргызпатенту", чтобы рассудил. В конце концов согласились на том, что кто больше зарабатывает, тот и больше вносит. Самые весомые выплаты выпали на долю патриархов - Федоровой, Пахмана, Кима. Кстати, возмутитель спокойствия Вандаев должен был внести всего 150 долларов.

    Тут возникает принципиальный вопрос: вымогал Мелисбек деньги или нет на автоматизацию? Да, если учесть, что добровольно ни один из небедных патентоведов ни цента бы не дал, даже осознавая, что надо идти в ногу с эрой компьютеризации. Увы, люди, регистрирующие новинки техники и науки, интеллектуальную собственность, оказались не готовы принять величайшее изобретение человечества - IT-технологии.

    Другой вопрос: для кого директор вымогал деньги? Для себя любимого, чтобы особняк выстроить или день рождения сына справить? Да нет же. Возможно, завтра в ходе структурной реформы правительства его перебросят на другой участок...

    В этой непростой ситуации действия Мелисбека напомнили поведение Петра I, который кнутом и пряником (а больше кнутом) прививал западную цивилизацию в отсталой России. Деспот был российский император, а кто сегодня об этом вспоминает? В историю он вошел как Петр Великий - реформатор, прорубивший окно в Европу.

    Но сейчас не те времена, скажете вы, и будете правы. У директора-реформатора не хватило ни терпения, ни выдержки, ни дипломатического таланта, ни административного опыта, чтобы найти общий язык с поверенными, которые, по большому счету, повторюсь, являются штучным товаром, чтобы ими так легко разбрасываться. Манера держаться, откровения Мелисбека, его резкие высказывания одних раздражают, другим импонируют, потому что сразу видно: перед нами не равнодушный, зачерствевший чиновник, держащийся за место, а управленец, которому хочется приблизить родную страну к уровню Штатов, где он жил с 16 лет.

    И в то же время этот человек вызывает резкий протест своей маниакальной подозрительностью. Из-за того, что опасается компромата, он обязал сотрудников службы безопасности "Кыргызпатента" металлоискателем обыскивать посетителей, забирать у них мобильные телефоны. Не вяжется это с теми современными идеями и привычками, которыми он обогатился в самой демократичной в мире стране.

    Другое дело, что люди позволяют в самом что ни на есть гражданском заведении, которым является "Кыргызпатент",   себя досматривать, как в аэропорту. А потом жалуются правозащитникам.

    Так кто же больше виноват в таком случае?

    Лариса ЛИ.

Адрес материала: //www.msn.kg/ru/news/29078/