ФотоГРАФ

    (Продолжение. Начало в № 76, 78, 80, 82, 84, 86, 88, 90, 92, 94.)

    Конечно, даже предположить, что возможен расчет пластиковой карточкой в этом глиняном храме Бахуса, было просто смешно. Александр потянулся за стодолларовой купюрой, свернувшейся вдвое в кармане рубашки, но Наиль поймал его за руку и сказал, что угощает он, а Саша в данном случае у него в гостях и не фиг дергаться. Сопротивляться было бесполезно, оставалось наблюдать, как коллега манипулирует новыми хрустящими купюрами. Иракский динар еще недавно был равен по стоимости американскому доллару. Это была небольшая симпатичная бумажка, с которой, как живой, бодро таращился на ее обладателя Саддам Хусейн. Американцы своими точечными ударами уничтожили не только воинские формирования Ирака, но и его финансовую структуру, в результате чего динар скатился до двух тысяч за один бакс. Возникли физические проблемы при расчетах. Дело в том, что максимальный номинал в 250 динаров заставлял таскать с собой целые авоськи бумажных денег, их было столько, что при расчете перешерстить все было просто невозможно. Продавцы приспособились использовать аптекарские весы, которые безжалостно указывали на недостачу даже одной купюры. По какому-то глубокому экономическому расчету денежная реформа, которую замутили американцы, вылилась в изготовление новых знаков с изображением мусульманских святых, максимальный номинал их был 25 и 50 тысяч динаров. Почему деньги не были деноминированы, никто не объяснил.

    Взяли четыре литровые бутылки. Дед Салех головой ручался в их авторской подлинности, он ласково щурился и приговаривал, что дело-то молодое - пить и женщин любить, а у него это все позади. Он медленными пассами, как сказочный звездочет, проводил то одной, то другой высохшей кистью руки по седой бороде. Казалось, сейчас вырвет волосок, произнесет заклинание и все вернется на круги своя и всем покажется, что это был страшный сон. Высококачественные "пузыри" благородно позванивали в пластиковом пакете, намекая на достойное продолжение.

    Вынырнули из глиняного двора назад - в замысловатый глиняный лабиринт дувалов и осмотрелись, нет ли каких подозрительных столпотворений. Это была совсем не лишняя предосторожность и далеко не паранойя. Расслабляться и успокаиваться было опасно - люди пропадали регулярно и безвозвратно. Быстренько стали двигаться в направлении, известном только Наилю. Александр в очередной раз подумал, что у него в голове встроенный датчик GPS и он ориентируется с помощью этой спутниковой системы, иначе объяснить его непредсказуемые два поворота налево, три направо было невозможно. Сюр какой-то глиняный, даже что-то фотографировать желания не возникало. Доставал всепроникающий запах фекалий, сливаемых исключительно на улицу, возможно, это тоже последствие боевых действий. Голицыну пришла в голову дурацкая мысль, что американцы, следуя разработанной дедушкой Лениным теории революционного захвата власти, первым делом разбомбили почту, телеграф, мосты и канализационный коллектор, чтобы саддамовцы захлебнулись дерьмом.

    Наконец распахнулась долгожданная калитка, и друзья нырнули во двор. Сколько было упреков и насмешек со стороны охраны, представить невозможно. Обрадовались бывшие спецназовцы, только когда узнали, что решено ехать в отель. Расстроилась лишь Надежда Викторовна - закаленная русская женщина, она стала складывать в пакет приготовленную еду и попутно инструктировала Наиля, чтобы он не забывал, какая у него критическая доза. Сильно просила не напиваться. Голицын объяснил, что народу будет много и поэтому много выпить не получится, даже если очень хочется. Она успокоилась. Мать Наиля была из тех женщин, которые и в горящую избу войдут, и коня на скаку остановят. В саддамовские времена бегала с автоматом на военные сборы, которые усатый правитель организовывал специально для слабого пола, чтобы повысить боеспособность отрядов самообороны. Ей это было вовсе не обязательно, ведь она оставалась подданной российского государства, но от скуки и желания пообщаться не упускала такой возможности. Стреляла на несколько порядков лучше самых способных иракских женщин - уроки НВП в школе не прошли даром.

    Погрузили аппаратуру и провизию и запрыгнули в джипы, глаза охранников горели надеждой на завершение рабочего дня, они откровенно радовались возвращению в отель, ибо лучше кого бы то ни было знали, какой опасности подвергаются сами и охраняемые журналисты. Поехали в отель, лавируя среди ржавых помоек на колесах, то и дело уворачиваясь от разваливающихся болидов местных шумахеров. Правила дорожного движения в Ираке очень простые. Никто никому никогда не уступает и при этом умудряются разъезжаться живыми и невредимыми. Все примерно так же, как в Индии или Иране. Нужно вовремя произнести ключевую фразу типа: "Слюшай, прапусти, пажаласта, да! Дарагой!". Лучше всего управляются американские "Хаммеры", которые просто виртуозы в преодолении проблемных перекрестков. Когда становится тяжко так, что просто невпроворот, из люка показывается военный в каске, передергивает затвор и наводит винтовку на строптивого водилу. После чего местный автолюбитель растворяется в металлической толпе, как по мановению волшебной палочки. Внешний вид и внутреннее содержание местных железных коней просто убойное. Это жуткие лохмоты на колесах. Из-за десятилетнего эмбарго и связанного с ним отсутствия смазочных материалов, красок и запасных частей машины стали походить на реквизит к фильмам про конец света. Потому что преобладающее большинство - американские автомобили. Заскучали без должного внимания "Понтиаки", "Плитсмуты" и всякие там "Крайслеры". Их холеные в период американо-иракской нефтяной дружбы бока насквозь проела ржавчина, иногда казалось, что скрипящие и вибрирующие повозки не разваливаются и даже (о чудо!) движутся только благодаря усилию воли их любящих хозяев.

    Шухрат и Софи уже заждались и были в жутком нетерпении. Софи с визгом запрыгнула на Александра, обхватив ногами его талию, и старалась задушить, обняв руками за шею. "Месье, вы мой Д'Артаньян! Наконец-то вы под моим присмотром! Попробуй только кого-нибудь спаси, кроме меня, сволочь!" - и она укусила его за мочку уха. Не больно, конечно. Голицын с большим трудом стряхнул с себя Софи и посоветовал ей заняться сервировкой стола. Достали все. И то, что с собой привезли, и то, что Надежда Викторовна передала. Вырисовывалась довольно аппетитная композиция, полюбоваться на которую позвали коллег из других агентств, проживающих в этой же гостинице.

    Стало шумно и весело. Два фотографа из Штатов, один француз из "Магнум фотос" и оператор из Испании с тележурналисткой, которые как раз и сняли процесс спасения иракца русским фотографом. Саша поблагодарил их за промоушн и выразил уверенность, что это поможет в продвижении его по служебной лестнице. А может быть, ЮНИСЕФ выберет его послом мира. "Во всяком случае копия записи с вас причитается", - а ему никто и не возражал. Возникла дискуссия о том, что должен делать в таких ситуациях фотокорреспондент или журналист другой специализации: снимать или спасать раненых. На это Александр, имевший гораздо больший опыт пребывания в горячих точках, спокойно ответил, что все целиком и полностью зависит от воспитания и самообладания, специальной подготовки, если хотите, журналиста. Если человек находится в беспомощном состоянии и вокруг никого, то сам Бог велел все бросать и помогать, ибо ни один даже самый гениальный снимок не стоит человеческой жизни. А если ты не один и видишь, что и без тебя помогут, - снимай, пожалуйста! Как ты снимешь - это тоже вопрос этики, который все понимают по-разному. Однажды в Палестине, когда израильтяне разбомбили лагерь беженцев, где, по их предположениям, прятались террористы, прикрываясь мирными жителями, Голицын стоял по щиколотку в луже крови. Сначала хотелось выбросить аппаратуру и схватить носилки, помогать уносить раненых. На фоне этой жуткой беды показалось, что все суета сует и никому не нужны эти фотографии. Но потом понял, что это исторические документы, которые беспристрастно расскажут всему миру о происходящем. И он нашел в себе силы давить на гашетку камеры пальцем, который предательски дрожал от нервного перенапряжения. Какие-то боевики с автоматами и зелеными повязками вокруг лба подошли к нему и потребовали отдать камеру, ткнув в живот несколько стволов. Александр отдал обе камеры без разговоров. Через некоторое время пришел их главный и вернул аппаратуру, сказав, что нужно продолжать снимать. "Покажите, что вы здесь увидели, пусть все узнают", - сказал он и, отдав честь, удалился, приказав молодцам охранять Александра.

    Он тогда столько кровавых кадров наснимал, что был не в состоянии выбрать из них наиболее приемлемые - отослал все в Сингапур, переложив бремя выбора на выпускающих. Как ни пытался Голицын быть предельно деликатным и, несмотря на политику агентства, избегать излишне кровавых кадров, мир содрогнулся от увиденного. Многие, особенно стрингеры, часто увлекаются жестокими картинками в надежде подороже их продать, но общая тенденция - избегать сцен насилия. Фотографический язык богат и многообразен, никто не отменял понятия композиции и других признаков классической фотографии, которые не может заменить простое документирование террористических актов.

    - Я, например, больше всего горжусь прошлогодним снимком девочки, потерявшей ногу при взрыве пехотной мины. После публикации этой карточки нашлись спонсоры, которые забрали девочку в Соединенные Штаты, пролечили в классной клинике, и теперь у нее есть дорогой протез, и она под надежным присмотром!

    Ответом Голицыну были дружные аплодисменты коллег.

    (Продолжение следует.)

    Владимир ПИРОГОВ.

Адрес материала: //www.msn.kg/ru/news/21037/