Несовершенная Конституция как источник конфликтов

    День Конституции напомнил мне
    усопшей бабушки портрет:
    портрет висит в передней комнате,
    а бабушки давно уж нет.
    Игорь Губерман
    Как–то скромно и, в общем–то, незаметно прошло в Кыргызстане 13–летие Основного закона страны. Решающих причин тому, как мне кажется, две. Первая. “Отец” и идейный вдохновитель первой Конституции суверенного Кыргызстана позорно бежал из страны, оставив после 14 лет своего правления хаос, сумятицу, разобщение и раздираемое противоречиями общество.
    Вторая и более существенная. Под нескончаемые клятвы и заключения о том, что Конституция Кыргызской Республики была создана по образцу и подобию лучших конституций цивилизованных стран демократического мира и что принята она на долгие десятилетия, Аскар Акаев первым же и предал идеи и нормы, заложенные в этом основополагающем документе. За чрезвычайно короткий по всем меркам исторический срок он трижды инициировал пересмотр магистральных положений и концепций Конституции страны. Причем делалось это всякий раз не в интересах государства и общества, а в интересах лишь самого первого президента. Не случайно первым и главным требованием к новому руководству страны было проведение конституционной реформы. Так что какие–либо торжества по поводу Дня Конституции сегодня в стране неуместны и небезопасны.
    Объективно каждый всенародный референдум по принятию новой редакции Основного закона являлся по сути очередным наступлением на хрупкие демократические завоевания суверенного Кыргызстана, вел к ослаблению и ущемлению прав парламента и правительства, к сужению круга их полномочий и одновременно с этим — к усилению авторитаризма, укреплению единоличной власти президента.
    Выступая с речью 18 февраля 2003 года при подписании Закона о новой редакции Конституции КР, принятой референдумом 2 февраля, Акаев отмечал: “В чеканных строках Конституции зафиксировано, что наряду с созданием демократического общества, где права человека становятся главной ценностью, мы построили национальную экономику, в основе которой лежит свободный труд и инициатива людей. Мы качественно преобразовали наше государство, положив в его фундамент широкое народное самоуправление и выверенный баланс ответственных перед обществом ветвей власти”.
    Не берусь оценивать, чего в этой филиппике было больше — фарисейства, убежденности в том, что ему в очередной раз удалось околпачить электорат руководимой им страны, привычного краснобайства в стремлении выдать желаемое за действительное, искренней веры в непререкаемость своего авторитета в глазах граждан. Но со всей определенностью могу сказать, что заявление это было чрезвычайно далеко от реалий жизни.
    Говоря о широком народном самоуправлении, якобы заложенном в фундамент Кыргызстана, и выверенном балансе ответственных перед обществом ветвей власти, Акаев тем самым как бы снимал эти острейшие вопросы с повестки дня, считая их решенными, претворенными в жизнь. В то время как на самом деле именно эти проблемы остаются и по настоящее время наиболее острыми и сложными. Именно несбалансированность ветвей власти и несовершенство, неопределенность во взаимоотношениях между органами местного самоуправления и государственной власти порождают трения и конфликты между президентом и парламентом, между центром и регионами.
    Сегодня с подачи самого экс–президента его сторонники пытаются внушить кыргызстанцам, что они с ностальгией будут вспоминать годы правления Акаева. В отличие от них думаю, что 14 лет пребывания первого президента у власти войдут в историю суверенного Кыргызстана как деструктивные. Поясню, почему я так думаю.
    Дело даже не в том, что с 1990 по 2003 год самое значительное падение валового внутреннего продукта на душу населения на всем постсоветском пространстве произошло в Кыргызстане. Если, скажем, в Казахстане он снизился в 2,5 раза, в прошедшем через горнило гражданской войны Таджикистане — в 3, то в благополучном и процветающем, по словам Акаева, Кыргызстане — более чем в 3,6 раза, с 1350 до 370 долларов США.
    Куда хуже, что, избрав изначально курс на построение демократического государства с рыночной экономикой, обнадежив на первых порах кыргызстанцев и мировое сообщество демократическими преобразованиями, Акаев под конец вновь вверг страну в пучину лжи и лицемерия, оказался во власти стяжательства и алчности, стал поощрять откровенное холуйство, преклоненние перед властью и преследовать тех, кто пытался критиковать его, открыто говорить о допускаемых им просчетах, о недостатках и провалах проводимой им политики.
    Другой серьезной бедой общества стало то, что власть в эпоху правления первого президента не только сама не уважала своих собственных решений, но и позволяла подданным не выполнять их, не признавать законов государства. Происходило это по двум причинам. С одной стороны, она сама изначально понимала всю утопичность и невыполнимость собственных решений, поскольку принимались они по большей части из конъюнктурных, популистских соображений или из желания пустить гражданам пыль в глаза. А с другой — власть зачастую была попросту не способна и бессильна добиться от подданных их исполнения. И то и другое — свидетельство несостоятельности власти. Что привело к отчуждению власти от общества, к потере авторитета всех уровней управления в глазах населения. Плоды всего этого мы в полной мере пожинаем сегодня.
    По большому счету, требование группы депутатов Жогорку Кенеша и некоторых лидеров политических партий и общественных движений о незамедлительном проведении конституционной реформы понять несложно. Требование оправданно и справедливо. Но вот в чем загвоздка. И законы, и даже конституции можно создавать и принимать достаточно быстро. Непонятно только, как быть с сознанием, психологией, привычками и менталитетом людей. Ведь все это меняется куда медленнее. На это требуются многие годы, а то и десятилетия. Не тут ли следует искать корень всех наших бед?
    Любые, даже самые прогрессивные и хорошие законы, указы, постановления, программы обречены на неуспех, если, во–первых, они оторваны от реалий и логики жизни, от требований сегодняшнего дня. Во–вторых, если общество внутренне к ним не готово, если их смысл и содержание непонятны большинству населения. И, в–третьих, если сама власть не собирается и не готова следовать собственным указам и законам.
    За примером далеко ходить не нужно. Долгие годы советские люди жили под знаком “сталинской конституции”. Официальная пропаганда преподносила ее как самую демократичную в мире, где человеку дарованы все права и свободы. А в это время в стране царили репрессии и беззаконие и человек был лишен самых элементарных свобод.
    Полагаю, принципиальный недостаток как “сталинской”, так позже и “брежневской” конституции состоял в том, что власть как бы даровала человеку права и свободы, тогда как в демократических обществах исходят из того, что все эти свободы отнесены в разряд так называемого “естественного права”. Они принадлежат человеку изначально, с момента его рождения. Конституция же и законы должны ограждать человека от посягательств власти и государства на свободу слова, мысли, совести и т. д.
    Именно стремлением государства даровать или ограничить права и свободы человека можно объяснить то, что за годы независимости в Кыргызстане принято немало мертворожденных, неработающих законов. Многие законы не работают в силу того, что они входят в неразрешимое противоречие с другими законами либо для их реализации нет соответствующей экономической базы.
    Но вот когда возникает вопрос, почему тот или иной закон не работает, как правило, приводится расхожее мнение: чтобы законы работали, следует разработать механизмы их воплощения в жизнь. И почему–то никто не говорит при этом, что по большей части разработка подобных механизмов равносильна компрессам и припаркам мертвому.
    Возвращаясь к началу нашего разговора, замечу, что сегодня проводить 5 мая какие–либо торжества по случаю Дня Конституции, наверное, не совсем резонно. Ведь общество сейчас вновь в нелегких раздумьях о будущем Основном законе, как и 13 лет назад.
    Вячеслав Тимирбаев.

Адрес материала: //www.msn.kg/ru/news/13910/